7 апреля был обычный день. Я с родителями сидел дома. Где-то в районе 16 часов в домофон кто-то позвонил. Нам часто звонят в домофон по-ошибки. Вот и сейчас мы подумали, что ошибка повторилась, но все же подошли и сняли трубку. Женский голос в трубке сообщил, что пришла телеграмма. Мы нечасто получаем телеграммы, и предчувствие почему-то было нехорошее. Открыли дверь, вошла почтальонка, попросила, чтобы подошла мама и расписалась. Но мама была на кухне, и поэтому за нее расписался папа. Когда он расписывался, задал ей вопрос: «Плохая?». «Плохая» — в ответ сказала она. Дверь за ней закрыли, и на вопрос мамы, что пришло, отец ответил: «Мама умерла…».
Мама для моей мамы, а для меня бабушка. Ей было 87 лет, и жила она очень далеко от нас, на юге страны, рядом с Ессентуками. По ряду причин, я видел ее всего лишь один раз, когда был маленький. Она вместе с внучкой приехала к нам погостить на пару дней. Тем не менее, я все отчетливо помню — их лица, их разговоры. Когда они приехали, родители стали накрывать стол, а я в эйфории побежал менять скатерть на праздничную, и нечаянно разлил сок на нее. Ох, как же я тогда плакал, рыдал. Но родители меня успокоили и даже не поругали. Помню, как лежал на диване с бабушкой, она читала мне сказки. Затем они уехали. Как выяснилось, больше я ее уже не увижу.
Представляете эмоции моей мамы после такой телеграммы? Слезы, слезы… А через час позвонил телефон, на другом конце была мамина сестра, чтобы еще раз сообщить печальную новость.